7. Революционеры и бунтовщики

Оглавление




Революцию делают чаще всего для претворения в жизнь идей. Некоторые идеи бывают лишь на словах прекрасны, а в практическом их воплощении достаточно циничны и даже уродливы. Ради воплощения идеи дебюрократизации и декоммунизации жизни в СССР мы делали революцию в 1989-1993 годах. Соответственно подбирались и кадры реформаторов – революционеров или бунтовщиков.

За пять лет горбачевской перестройки и гласности умственно созрела для революции лишь очень тонкая прослойка взрослых людей, носителей в своем наследственном аппарате генов лидерства, бунтарства. Эти люди должны были ради революции, ради того, чтобы непосредственно участвовать в историческом процессе, отказаться от привычного образа жизни, карьерных планов, бытовых привычек. Более того, реформаторы должны были быть готовы рисковать собственным личным благополучием, поскольку в СССР никто не мог дать гарантии в том, что «процесс демократических реформ» будет успешно развиваться, а не угаснет в зачатке, прихлопнутый чекистами по команде «руководящей и направляющей силы общества», то есть партийной коммунистической бюрократии. Гарантии успешности реформаторам никто дать не мог.

Многочисленные критические «перестроечные» публикации в прессе, проливающие свет на сталинские репрессии, на бестолковую политику Н.Хрущева и на недавнее «застойное» существование при Л.Брежневе, побуждали в гуще народных масс пассионариев, преимущественно из средних и низших слоев инженерно-технической и научной интеллигенции. Люди начинали задумываться над тем, как улучшить свою жизнь, жизнь и судьбу страны в целом. Приподнятый «железный занавес» позволял заглядывать в другие страны всё большему числу советских людей и сравнивать условия жизни за рубежом и в своем отечестве. Сравнение шло не на пользу патриотическому духу.

Начало эпохи альтернативных выборов в 1989 году сопровождалось волной антикоммунистической агитации и высоким накалом реформаторских настроений среди молодых (не по возрасту, а по партийному стажу) коммунистов. Даже образовалась так называемая «демократическая платформа» в КПСС. В это же время на предприятиях, ради улучшения производительности труда и устранения бесхозяйственности, стали внедрять выборность руководителей. Собрания трудовых коллективов принялись одно за другим решать, кого назначать директором завода, фермы, конструкторского бюро. Подчеркнем, что все эти реформы «спускались» сверху, изменения не являлись следствием митингов или забастовок, они сочинялись в кабинетах партийных идеологов-реформаторов. Многих из них коммунисты-ортодоксы теперь именуют «предателями», «ренегатами», «американскими диверсантами». Может быть, так оно и было, но, в любом случае, реформация одобрялась народом, получала поддержку в массах населения довольно долго, как минимум с 1985 до 1992 года. Жители небольших городов и сел пассивно двигались вслед за столичными реформаторами, а население крупных городов, научных и культурных центров СССР, рождало из своей среды новых реформаторов, генераторов новых «перестроечных» идей, обеспечивало на предстоящих выборах победу тем пассионариям, кто позиционировал себя как антибюрократ и антикоммунист, невзирая на то, имелся ли в кармане у такого кандидата красный партийный билет КПСС.

Именно эти победители альтернативных выборов в 1989-1990 годах играли роль революционеров, принимали решения, коренным образом изменившие общественно-политическое устройство СССР и стран, образовавшихся после распада Советского Союза.

Сегодня следует напомнить, каковы были морально-психологические, образовательные и культурные характеристики этих людей, в какую категорию политиков, в соответствии с нашей политической классификацией, попадали новые депутаты.

Подобные исследования, возможно, уже проводились. Кратко мы можем лишь напомнить, что, судя по прямым телетрансляциям со Съезда народных депутатов СССР, подавляющее большинство этих избранников ни революционерами, ни бунтовщиками не являлись. Эта значительная часть депутатов представляла собой «агрессивно-послушное большинство». Вероятно, эти депутаты представляли интересы контрэлиты. Они не имели намерений менять всю систему власти в СССР, но не отказались бы занять места в истеблишменте, потеснив там ортодоксов.

Но не большинство определяло политику, как это ни странно. Ряд депутатов, обладавших признаками пассионариев, объединились в так называемую «межрегиональную депутатскую группу», в которую записались такие разные по своим нравственно-психологическим свойствам люди, как Ю.Болдырев, А.Сахаров, Б.Ельцин, А.Собчак. Первые двое, как показали дальнейшие события, проявили себя как революционеры-романтики, последние как революционеры-прагматики.

Под влиянием телетрансляций, публикаций в СМИ, общественных дискуссий на митингах и собраниях избиратели к 1990 году предпочли таких кандидатов в депутаты местных органов власти, которые ярко проявляли признаки бунтовщиков, декларировали свои цели как антикоммунисты, «рыночники». Им отвела история роль революционеров, непосредственных создателей и исполнителей революционных решений.

Выборы в Ленсовет состоялись 18 марта 1990 года. Есть возможность сравнить качественный состав Ленсовета 21 созыва с предшествующими, социалистического периода истории России.


Таблица 1.

Депутаты Ленсовета, избранные при социализме
и во время революции
Показатель Созыв (год)
XI (1965) XIII (1969) XXI (1990)
Количество депутатов 615 642 378
Моложе 30 лет 40 (7%) 152 (24%) 11 (3%)
От 30 до 50 лет 434 (71%) 354 (55%) 251 (66%)
Старше 50 лет 141 (23%) 136 (21%) 116 (31%)
Женщины 252 (41%) 289 (45%) 29 (8%)
Члены КПСС и ВЛКСМ 342 (56%) 321 (50%) 248 (66%)
Рабочие 305 (50%) 369 (57%) 39 (10%)
Руководители,
партийные и хозяйственные
(высокого ранга) 		196 (32%) 182 (28%) 46 (12%)
Учёные, ИТР,
творческая интеллигенция		 60 (10%) 38 (6%) 215 (57%)
Медики, учителя 34 (6%) 29 (5%) 22 (6%)
Военнослужащие и милиция 16 (3%) 19 (3%) 51 (13%)
С высшим образованием 291 (47%) 263 (41%) 355 (94%)

Видно, например, что в Совете XXI созыва резко сократилось количество женщин среди депутатов, а также молодых людей. Представителей же партийной номенклатуры и руководящего звена всех предприятий и организаций насчитывалось совсем немного. Им не удалось добиться доверия и благосклонности избирателей весной 1990 года. Отчего это произошло? Аналитики считают, что в 1990 году тем, кто убедительно предлагал реальные (точнее, оригинальные) способы решения проблем снабжения продовольствием, обеспечения жильём, повышения уровня жизни горожан, открывался путь в Ленсовет. Демократы, преимущественно с обильной растительностью на лице были обречены на победу. Некоторые даже отращивали бороды на время выборов, маскируясь под бунтовщиков. Сила демократов, казалось, была даже не в твердости и ясности позиций, а в том, что население ненавидело румяных партократов-элитариев.

Обратим внимание также на то, что в 1990 году, «при демократии» 57% избранных депутатов принадлежали к творческой и научной интеллигенции. Это, как мы знаем, та социальная среда, в которой концентрируются бунтовщики и революционеры, по определению изучающих свойства элиты ученых, – талантливые маргиналы и антиэлита. При тоталитаризме подобных бунтовщиков допускалось к рулю власти не более 10%. Но во время революции для будущих бенефициаров очень важно было создать в представительных органах власти мощное антикратическое движение.

Две трети депутатов в демократическом Ленсовете состояли в КПСС или ВЛКСМ. А вот это как раз и свидетельствует о притоке в представительные органы контрэлиты. При тоталитаризме коммунисты и системная молодежь составляли лишь половину депутатов. Рабочих же, то есть представителей народных масс, в демократическом Ленсовете оказалось всего 7%, тогда как при всевластии КПСС больше половины депутатов отрывали от швейной машинки, прокатного стана, вагранки или рычагов крана. Коммунистической элите требовалась большая масса депутатов из неактивных, неопасных, неконкурентных и некритичных слоев населения. Следует заметить, что те «рабочие», которых избрали депутатами Ленсовета XXI созыва, возможно, не принадлежали к числу лояльных и начальстволюбивых. Это были пассионарии, которые с одинаковой вероятностью рождаются в семьях, принадлежащих ко всем слоям населения и, если не растворяются в аполитичных народных массах, пополняют корпус антикратиков, хотя и работают не в театре, не пишут книг, не складывают антиправительственных анекдотов. Помнится, лишь один рабочий, спустя год своего пребывания в накаленной атмосфере Мариинского дворца, добровольно сложил свои депутатские полномочия. Его натуре, лишенной пассионарности, было невыносимо даже присутствовать во время политических споров и принятия радикальных решений депутатами-революционерами.

Провал авторитетнейших кандидатов из числа коммунистов засвидетельствовал глубокое и массовое недовольство ленинградцев партией, которая семьдесят лет декларировала своё единство с народом, в то же время, по словам публицистов-антикратиков, угнетая и истребляя его. Подавляющее большинство депутатов вошло в городской Совет под лозунгами Народного фронта и солидарных с ним общественных движений.

В Ленинграде весной 1990 года в голосовании приняло участие больше 70% избирателей, из которых отдали свои голоса за кандидатов-антикратиков разного толка более 60% избирателей. Таким образом, в состав Ленсовета 21 созыва были избраны 2/3 сторонников реформ и лишь 1/3 прежних руководящих партийных и хозяйственных работников, придерживающихся, как правило, консервативных взглядов. Спектр депутатских умонастроений и политических ориентаций был проанализирован в 1991 году, незадолго до возвращения Ленинграду его исторического имени Санкт-Петербург. Опубликованная в газете «Смена» статья «Кто есть кто в Ленсовете» содержала таблицу, в которой депутаты Ленсовета были проранжированы по их радикализму, то есть нетерпеливому стремлению ко всякого рода реформаторским решениям, на основании сопоставления трех десятков поименных голосований.

Было установлено, что наиболее радикальные реформаторы-антикратики вышли из среды научно-технических работников низшего и среднего звена, рабочих и творческой интеллигенции, то есть не слишком-то богатых при социализме групп населения, причем их радикализм не зависел от возраста.

Последнее обстоятельство весьма важно, поскольку оно подтверждает перманентное присутствие в нашем обществе определенного числа пассионариев. Радикальные реформаторы не народились сызнова в 60-70-е годы ХХ века. Они существовали в российском обществе всегда, несмотря на репрессии и насильственную их элиминацию из социума в 30-е и 40-е годы путем расстрелов и высылок в дальние регионы страны. Выше мы говорили о том, что согласно закону Харди–Вайнберга частота встречаемости пассионарности как генетического признака в популяции не меняется из поколения в поколение, если не проводить усиленное выпалывание особей-носителей этого признака. И поскольку, по нашему предположению, аллели генов пассионарности рецессивны, то и определить такого скрытого пассионария, который может произвести на свет пассионария явного, очень непросто. Носитель соответствующего гена сам может внешне и не выглядеть бунтовщиком. Следовательно, и искоренить потенциальных бунтовщиков – задача неразрешимая.

Другое дело, что пассионарность в полной мере может проявиться лишь в определенных социальных условиях. В период «сталинских репрессий» или «брежневского застоя» люди, обладавшие пассионарностью высокой степени, проявляли свою натуру политического бунтовщика лишь спорадически, вскоре оказываясь, в зависимости от эпохи, кто в ГУЛАГе, кто в психушке. Неподходящие тогда были условия.

Здесь уместно вспомнить рис.2 (с.63). В период сталинских репрессий социальные условия позволяли проявить свои бунтарские наклонности только редкие носителям семи или восьми генов, вышедших одновременно в гомозиготу. В брежневские застойные времена свои бунтарские наклонности проявляли уже и носители шести генов. революция создала такие социальные условия, что бунтовать стали даже носители двух генов. Так происходит в каждой революции – чем дальше она развивается, тем большее число бунтовщиков, то есть людей с меньшим количеством генов, влияющих на уровень пассионарности, поднимаются на борьбу.

Пятилетие «перестройки» и альтернативные демократические выборы эти условия создали, разновозрастные фенотипические бунтовщики легализовались и стали осуществлять государственные полномочия в представительных органах власти.

Сторонников реформ в Ленсовете было подавляющее большинство, но голосовали они не всегда синфазно и дружно, что, как можно понять теперь, объясняется принадлежностью депутатов к различным группам прократиков и антикратиков. Напротив, консерваторы, уцепившиеся за «коммунистические идеалы», принадлежали к ортодоксальной части элиты, слою руководителей КПСС, к «красному директорату» и генералитету, а также, в определенной степени, к руководителям науки и образования. Мы были несказанно удивлены, когда в число «реакционеров» попал тогдашний председатель Ленсовета, один из «главных демократов» Съезда народных депутатов СССР, профессор А.Собчак, отказавшийся поддержать даже такое очевидно демократичное и реформаторское наше предложение, как вынесение на всенародное голосование вопроса о возвращении городу на Неве его исторического имени Санкт-Петербург.

Ниже мы приводим выдержки из упомянутой статьи (В.Гельман, П.Цыпленков. Кто есть кто в Ленсовете. – «Смена», 25 июня 1991 года). Поясним кратко, что вычисление коэффициента радикализма (КР) производилось на основе сравнения 30 поименных голосований на восьмой сессии Ленсовета в мае 1991 года. У радикалов, стремящихся поддержать революционные изменения, КР приближался к 5, а у консервативно настроенных депутатов, которым всякие революционные перемены представлялись неуместными, и кто голосовал против них или воздерживался от голосования, КР снижался до 0.


Наивысший КР мы определили у лидеров фракции «На платформе ЛНФ» В.Селезнева, С.Егорова, В.Смирнова. Их антиподами являются, как правило, члены фракции «Коммунисты Ленинграда», например Г.Хижа, Ю.Севенард (директора крупных предприятий).


Депутатов можно условно разделить на следующие группы:
Радикалы (КР больше 3,5) 29 депутатов или 7,7%;
Реформаторы (КР 2,5 – 3,5) 109 29,1%;
Центристы (КР 1,5 – 2,5) 130 34,2%;
Консерваторы (КР 0,5 – 1,5) 82 21,6%;
Реакционеры (КР меньше 0,5) 14 3,7%;
Не голосовали (КР = 0) 14 3,7%.

Итак, Ленсовет в целом занимает центристскую позицию (средний КР = +2,07), что объясняется примерно равным влиянием сильных реформаторского и консервативного крыльев. Принятие решений во многом зависит от позиции многочисленного, но неустойчивого "центра", склоняющегося в одну или другую сторону. Именно поэтому так сложно проходят голосования, так трудно и непоследовательно вырабатываются решения. Немалую роль здесь играют и постоянно отсутствующие при голосовании депутаты. По вине этих "мертвых душ" сессия зачастую буксует – необходимые для принятия решения 190 голосов набираются с трудом.

По мнению ряда депутатов, большое значение для работы Ленсовета имеют позиции депутатских фракций. Действительно, радикализм членов различных фракций существенно отличается. Наибольший средний КР у фракции "На платформе ЛНФ" (+2,89), далее располагаются "Март" (+2,74), фракция социал-демократов и республиканцев (+2,47 ), фракция ДПР (+2,07) и, наконец, "Коммунисты Ленинграда" (+1,06). Однако, и среди членов одной фракции разброс мнений достаточно сильный. И это – естественно, поскольку депутаты избирались не по партийным спискам, и факт принадлежности депутата к определенной партии влияет на его позицию не столь существенно. Депутаты становились депутатами не потому, что принадлежали к определенным партиям, но во фракции депутаты объединялись потому, что их объединяло общее мнение по многим вопросам.
УДК 323.272, 575.17

Егоров С.Н., Цыплёнков П.В. Колбасно-демократическая революция в России. 1989-1993. – СПб, 2014. – 172 с.


В книге обсуждаются причины, движущие силы, политические механизмы и результаты буржуазно-демократической революции, произошедшей в России в 1989-1993 годах. Приведены хронология основных событий революции, стратегия и тактика организаторов и участников революционных событий. Предложена новая оригинальная классификация политиков.
Сформулирована гипотеза о неизбежности социальных взрывов в человеческом обществе, даётся расчет количественного и качественного состава социальной группы, способной участвовать в протестных акциях, а также перечень первоочередных шагов будущей демократической революции в России.
Книга представляет интерес для историков, политологов, социологов, юристов, биологов.

В сети Интернет – http://russian-revolution-1989.blogspot.com


The reasons, driving forces, political mechanisms and the results of the bourgeois-democratic revolution, which occurred in Russia (1989-1993) in the book are discussed. Chronology of major events of the revolution, the strategy and tactics of the organizers and participants of the revolutionary events are presented. A new original classification of politicians is proposed.
Hypothesis about the inevitability of social upheavals in human society is formulated. Calculation of the quantitative and qualitative composition of the social group be able to participate in protests, and list of primary steps of future democratic revolution in Russia are given.
The book is of interest to historians, political scientists, sociologists, lawyers, biologists.


Издатель П.В.Цыпленков.
Редактирование, макет и верстка – П.В.Цыпленков.


ISBN 978-5-600-00148-0
Связана ли позиция депутата с его предыдущей деятельностью? Можно говорить о том, что профессиональная принадлежность депутата мало влияет на его голосование. Так, рабочих мы найдем и среди радикалов (В.Скойбеда), и среди реакционеров (А.Цымляков). А вот принадлежность к партийно-государственному аппарату определяет положение депутата в консервативной части Ленсовета (средний КР +1,28). Более радикально настроены депутаты, являвшиеся до избрания рядовыми сотрудниками (КР +2,46) и руководителями среднего звена (КР +2,13), а руководители высокого ранга, как правило, весьма консервативны (+1,18). Примечательно, что президиум Ленсовета (средний КР +1,69) более консервативен, чем сам Совет. Да и позиция председателя Совета и его заместителей на удивление не столь радикальна, как хотелось бы большинству депутатов, и, вероятно, избирателям.

Таким образом, голосования в Ленсовете высветили конфликт элиты советского времени и активизировавшейся контрэлиты, хотя и действовавшей за спиной и при содействии революционеров, временно допущенных к депутатским мандатам, но вскоре от них и отрешенных. Примерно та же картина, как мы полагаем и как известно из современной прессы, наблюдалась в Моссовете, Советах многих крупных российских городов.

Кроме того, можно заключить, что большинство непосредственных вершителей демократической революции 1989-1993 годов принадлежали к разряду «романтиков», в то время как «прагматики» занимали выжидательную позицию, стремясь на руководящие должности в структурах новой исполнительной власти, и при первой же возможности покончили с «романтиками» как с классом, оправдывая свои действия потребностью страны в «стабильности».


Предыдущая глава Следующая глава

Ярлыки: , , , , , , , ,

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)